Любить или страдать?

Никогда не задумывались почему любовь ассоциируется со страданиями? Сегодня, тысячу или несколько тысяч лет назад — везде будет фигурировать связка «любить=страдать». Причем не просто страдать, а страдать на максималках, на грани жизни и смерти, разрушения мира. И бабушки на лавочке тогда скажут: «вот это у них любовь!». Ебанулись?

Продолжаем. Мы получаем удовольствие от пищи, от кино, от развлечений. Но их мы не ассоциируем со страданиями. Ебать, я съел такой замечательный обед, но при этом я был на грани жизни и смерти! Из-за этой гребаной тарелки чуть не умерли все мои близкие, из-за нее я чуть было не потерял свою жену. И бабушки на лавочке: «вот это у них обед!».

Установка «любить равно страдать»

Установка «любить=страдать» стара как мир. Ее бережно хранят поколение за поколением и поддерживают в ней жизнь ценой собственных судеб. Входя во врата такой любви, человек, будь то мужчина или женщина, входит в новый этап жизни с установкой, обрекающей на крах.

Любовью называют варенье,

Сперму на губах, розы и кольцо,

Наказанные за плохое поведение,

Смотрят украдкой на друзей чужаков.

В смерти не находят спасения,

В романтике часов считают дни,

До бракосочетания и усыновления,

В счетах за квартиру и кредит.

Одевая белое платье признания,

Смотрят в открытые окна мечт,

Героини телесериалов главные —

Девственницы с глянцевых страниц.

Шагами по лестнице счастья,

Запивая таблетки холодной водой,

Позволяют кончать без желания,

В мести обретая покой.

Записные книжки, 2016.

И тут правомерно возникает вопрос — а любить-то вообще умеете? Конечно же, сразу будут выставлены аргументы-переменные, описывающие «что такое любовь»: доверие, честность, принятие, «и в счастье, и в горе». Никто не скажет, что любовь — преображает людей, мир вокруг, дает силы, влияя, видимо, на гормональную систему (я не физиолог, уж извините; а копаться времени нет). Все будет формально. Никакой химии и волшебства. Прагматично. По договору-оферте. Выгоды, уступки.

Любовь в начале XX века была другой

В прошлом году я начал интересоваться XX веком. В частности, как к любви относились люди, жившие 50–100 лет назад. Не скажу, что проще, но свободы в это понятие они вкладывали больше. Если бы современный человек попал в начало XX века, ему было бы тяжело «полюбить». Страданий было гораздо больше.

Я думаю, что так называемая сексуальная революция имела одной из своих целей преодолеть эту больную установку «любить=страдать». Однако отказаться от нее оказалось не так то уж и просто. Мы все еще носим ее в своих генах. Мы продолжаем быть палачами собственного счастья. И сами выбираем путь «страдания=не-любви».